Ещё один кусочек из жизни Малфоя

[JoBlack]

...Было бы гораздо проще просто ненавидеть тебя.

много букаф, море соплей

Но дурацкая привычка всё анализировать приводит к тому, что ты, сидя на кровати - зеркало напротив отражает только неподвижную фигуру - методично, шаг за шагом, отслаиваешь все напускные эмоции, и не остается ничего, кроме ощущения того, что ты нуждаешься в нём. Глаза абсолютно сухи, во рту со вчерашнего вечера не было алкоголя, да только он уже не спасает. Ничто уже не спасает. Мечтаешь о чистой, незамутнённой ненависти - но даже в этом тебе отказано. О том, чтобы забыть, не может быть и речи - память услужливо подсовывает обрывки прошлого под самым сопливым соусом и непременно в самый неподходящий момент, в толпе людей обязательно найдётся знакомая фигура, профиль, спина, - и с мазохистским наслаждением ты жадно следишь, хотя, конечно, всегда обманываешься.

Это отвратительно. Это нестерпимо. Нет ничего страшнее, чем выбрать цель, достигнуть которой невозможно - потому что тогда цель становится нестерпимо желанной. Но при этом достичь её невозможно, и вот - ты в плену.

От реальной встречи странное ощущение пустоты. Короткая, почти безличная мысль - такой красивый. И ощущение пустоты. Это очень логично, потому что в погоне за идеалом ты так далеко зашел в собственные иллюзии, так давно живёшь в них, что влюблён до одури именно в них. И эти иллюзии - ничто иное, как часть тебя самого, не имеющая совершенно ничего общего с реальностью.

Может, стало бы легче, если бы вы занялись сексом. Никто, конечно, не застрахован от того, что ты, обалдев от стыда за слабости собственного тела, совершенно не по-малфоевски испугался бы и забился бы в угол своей души, дрожа и отрекаясь от своих сиюминутных порывов. Потому что это может быть слишком сильно. Или подраться, как зверёныши, и заняться звериным сексом, с болью и последствиями в виде синяков и всё того же стыда. Но тебе совсем не хочется секса. Может, просто хочется простых обьятий. Воспоминание о том, как он обнимал, когда вы засыпали вместе, притягивая к себе, прижимаясь всем телом - по особенному, как обнимал только он - это воспоминание одно из самых сильных. Или как ты пробирался руками под его пальто, обнимая его за талию, грея ладони его теплом, которое ощущалось сквозь свитер. Или... Может, всё дело в приближающейся весне? Конечно, ещё только февраль, но ты всегда чутко чувствуешь её приближение. В эти предвесенние недели, самые тяжелые, похожие на судорожный вдох, впускающий в лёгкие только пахнущий никотином промораживающий внутренности воздух, в эти дни не прогреешься самым крепким алкоголем и, сколько не кутайся в одеяло, холод внутри не отпускает. Это потом, когда в воздухе будет звенеть свежестью, запахами влажных деревьев и любовью, уже потом от этого свежего ветра будет радостно даже против твоей воли. А сейчас не хочется ничего. Точнее, хочется вот так сидеть неподвижно и хотеть невозможного. Хотеть того, кого ты увидел на какой-то момент идеальным, и кто в ответ разбил и твою хрупкую идеальность и без угрызений совести потоптался на осколках твоей души, обманув твою веру в людей в очередной гребаный раз. Хочется сидеть и желать ему невероятных мучений - хотя бы сотую долю того, что довелось испытать тебе. Ох, видеть такие картины в своём воображении доставляет тебе невероятное удовольствие.

Ты не просил этой любви. Не ты делал первый шаг. И уж тем более ты ничем не заслужил всех этих ужасных вещей, что творились с тобой тогда и творятся сейчас. Тебе не нужна такая любовь, которая сжигает тебя изнутри, обращает в долгосрочное рабство и изничтожает тебя по частям. Ничего удивительного, что ты бежишь любви, отдавая предпочтение недолгим связям и необременяющим последствиями сексом. Потому что это та свобода, которая тебе по душе, которая даёт всё, что тебе нужно, и оставляет нетронутой то, что так хрупко и нежно внутри, что ты так доверчиво приоткрыл ему, что позволил разрушить и осквернить. Тебе вполне достаточно любви к миру - к гармоничной, мудрой и спокойной красоте природы. Тебе достаточно окружить себя красивыми людьми, которые тебя любят или просто хотят, двумя-тремя верными друзьями и самим собой. Любовь к себе - это, пожалуй, единственное, без чего ты не сможешь жить, и эту любовь ты не променяешь ни на какую мечту, пусть даже самую желанную. Всё так хорошо и просто складывается. Но почему-то сейчас ты забываешь о любви к себе и мучаешь себя, с наслаждением терзая ненужными чувствами и желаниями.

Как было бы здорово просто жить как прежде. Мужчины, женщины - красивые, интересные, привлекательные, и в каждом есть что-то особенное, как в цветке - у кого-то запах, у кого-то изящный длинный стебель, ещё у кого-то безумно красивые руки, а кто-то вызывает желание только одним, свойственным именно ему, взглядом из-под бровей. Когда чувствуешь, что тебя ничего не останавливает.... и, хотя ты просто утоляешь жажду, - испытывать эту жажду, видеть источник, из которого можно испить, смотреть на губы, которые просят, чтобы их целовали, и целовать их, пить их, примыкать к этому источнику, узнавая каждого из них, исследуя себя, свою сексуальность - это истинное наслаждение. Но, увы, сейчас не приносит облегчения даже такое примитивное проявление любви к себе, как онанизм. Как не интересны люди вокруг, которые, конечно, не понимают всего дебилизма, что творится в твоей душе. Не интересны знания - которые всегда, сколько ты себя знаешь, были самым желанным в твоей дурацкой жизни. Не интересна природа - а вот это как раз неудивительно - когда вокруг нет ничего, кроме снега всех оттенков белого, серого и желтого цвета, белого неба, черного неба и равнодушного электрического света, в такое время нескольким минутам солнца, холодного и больного, радуешься, как ребенок. Не интересно творить, да и не хочется, когда нет чего-то... Попросту не для кого. И незачем. Незачем жить.

Вот такой вот поворот. Какой-там поворот, самый настоящий тупик, из которого, по крайнеё мере сейчас, тебе не видится ни единого выхода. Потому что после этой весны, которая будет прекрасна, потому как весна не может быть другой, будет душное и суетливое лето, а потом осень и снова медленное умирание без выхода. И ты прекрасно отдаёшь себе отчет в том, что от этой неизбывной безысходности тебя спасёт только другая иллюзия. А от поддельных миров уже тошнит, от искуственных чувств тоже. Хочется настоящего, того самого, а это "то самое" - вот оно, передо мной, придуманное, идеальное и невозможное.